Международный университет гуманитарных наук и развития (МУГНиР) в Ашхабаде в начале своего существования считался самым либеральным вузом страны с западной системой образования и при этом с элементами туркменского колорита в виде принудительного участия студентов в разного рода мероприятиях. Именно так о нем отзываются и выпускники, и преподаватели. В первые годы работы университета темы лекций и семинаров вызывали порой у студентов шок и замешательство. Ну, судите сами: на лекциях по международным отношениям преподаватели рассказывали о различных системах государственного правления, а в качестве примера авторитаризма приводили… Туркменистан. Со студентами гуманитарных наук обсуждали тему — внимание! — гендерного равенства и проблем лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров. И это в стране, где о правах и свободах можно рассуждать только в очень узком круге, а за секс между мужчинами существует уголовное наказание.

Несмотря на платное образование, а год обучения в вузе стоит 6800 манатов (около $370), МУГНиР за свои, в том числе, либеральные подходы, быстро обрел популярность среди туркменской молодежи и особенно в среде политической элиты. Так в данный момент университет заканчивают дочери двух замминистра иностранных дел Туркменистана – Вепа Хаджиева и Бердынияза Мятиева, в нем обучались внучки туркменского поэта Гурбанназара Эзизова, а двое его родственников работают там на высоких должностях.

Однако в условиях Туркменистана подобная свобода выражений и студенческая вседозволенность (раз в неделю разрешалось даже ходить без формы!) долго продолжаться просто не могли. Спустя год-полтора после открытия вуза и без того считанных иностранных преподавателей вежливо попросили покинуть университет, а своих, обучавшихся на Западе, пропустили через мелкое сито: всех с чрезмерно либеральными взглядами и подходами попросту разогнали. Сегодня гуманитарные науки вместо иностранцев преподают выпускники исторического факультета Туркменского государственного университета, а проректором по академическим вопросам является 26-летний Нурмухаммет Шихлиев – выпускник того же ТГУ, сын бывшего советника посла Туркменистана в Анкаре, а ныне главного специалиста Внешэкономбанка по работе с Visa-картами.

Вуз уже совсем не тот, каким его изначально задумывали и каким он недолгое время был, говорят источники. Корреспондент turkmen.news Селим Хакнепесов побеседовал с выпускниками и нынешними студентами о недавнем славном, но коротком прошлом вуза, о том, как проходило обучение тогда и сейчас, о нынешних проблемах и о том, в каких сферах молодые специалисты впоследствии смогли найти применение своим знаниям. Предлагаем вашему вниманию его материал.

Международный университет гуманитарных наук и развития был торжественно открыт в 2014 году, приняв самый первый набор из 280 студентов. Обучение на английском языке по западной (кредитной) системе оценок, иностранные преподаватели, а у местных педагогов в наличии, как минимум, магистерская степень в вузах США или Европы – все это казалось чем-то невероятным, особенно на фоне закрытия в 2012 году филиала РГУ нефти и газа им. Губкина в Ашхабаде, просуществовавшего всего 4 года, и начавшихся нелучших времен для Международного туркмено-турецкого университета – еще недавно престижного высшего учебного заведения с сильным профессорско-преподавательским составом, который потихоньку начали душить.

Костяк первых студентов нового вуза – это молодые люди, имевшие академический опыт за границей по обменным программам, а также те, кто отлично владел английским языком, поработав в международных организациях и дипломатических миссиях. Собеседники turkmen.news вспоминают первые годы учебы в вузе с огромной ностальгией.

Помимо нового здания, удобного и оснащенного всем необходимым студенческого городка, сама аура вуза мысленно уносила многих студентов куда-то за границу, в мир критического мышления и исследований, в технологический прогресс, полет фантазий и споров на ту или иную тему

А темы были самые разные и острые: от политического устройства государств мира и различных моделей экономического развития до равноправия полов и прав ЛГБТ. При этом преподаватели не стеснялись причислять Туркменистан к мировым авторитарным режимам, проводить параллели между коррупцией и злоупотреблением властью, с одной стороны, и государственным контролем за всеми аспектами жизни общества, с другой. После подобных лекций и семинаров студенты пребывали в шоке от таких заявлений и взаимосвязей, некоторые даже тихонько возмущались, однако лекторов слушали, затаив дыхание, абсолютно все.

Властям такие вольности, мягко говоря, были не очень по нраву.

Академическая свобода, критическое мышление и празднование Хеллоуина в кампусе, извините, в центре Ашхабада, в пешей доступности до центрального аппарата Министерства национальной безопасности Туркменистана…

Со студентами гуманитарных наук сотрудники МНБ проводили регулярные беседы, им особенно не нравились лекции на тему секса, причем, не просто секса, а «аморального, в чуждых туркменам извращенных формах соития». У ребят наводили справки о конкретных преподавателях (имена последних известны turkmen.news), в частности, о том, имеются ли с их стороны попытки распространять идеи равноправия для представителей ЛГБТ. Беседы проводились в деканатах. Бывшие студенты уверены, что у органов были свои информаторы из числа слушателей, как раз из тех, кому резал слух любой разговор относительно гендерной идентичности.

В итоге иностранных преподавателей вскоре заменили на своих, а студентов МУГНиР все чаще стали посылать на обязательные для студентов других вузов государственные мероприятия – чаре. Открывают новую автобусную остановку – на чаре, объявлена озеленительная кампания – берите лопаты и вперед. И таких мероприятий в году были десятки, а то и сотни. Американец Алан Дейонг (Alan Deyoung) из Университета Кентукки проработал в МУГНиР всего около трех месяцев. Говорили, что причиной расторжения контракта с ним стали свидания со студентками вуза, а также якобы сбор какой-то информации. Так ли оно было на самом деле или нет – знает лишь узкий круг лиц, но спецслужбы своего добились – неугодный преподаватель уехал.

Год проработала Юко Согаме (Yuko Sogame) – преподаватель японского языка. Говорили, что после какого-то фуршета в отеле «Огузкент» женщина немного перебрала с алкоголем и уснула на автобусной остановке, а когда к ней подошел патруль, она подумала, что ее хотят изнасиловать и начала кричать и драться. Опять-таки подобная информация гуляла в вузе с чьей-то подачи извне. Одной из последних покинула страну выпускница Кембриджского университета профессор Диана Кудайбергенова, она проработала в МУГНиР около 2,5 лет.

Сегодня иностранных преподавателей в Международном университете гуманитарных наук и развития не осталось совсем, даже английский язык на подготовительном отделении преподают наши туркмены. Справедливости ради следует отметить, что сильные и инициативные преподаватели были и среди местных педагогов. На факультете информационных технологий, например, ими была создана образовательная программа RoboRAVE по робототехнике для обучения студентов проектированию, созданию, программированию и тестированию роботов для выполнения различных задач. Но многие из вуза ушли сами – кого-то достало давление со всех сторон, другие были откровенно огорчены неиспользуемым потенциалом университета, который поначалу представлялся иным.

Свой чужой вуз

Несмотря на то, что МУГНиР является государственным образовательным учреждением, а его выпускникам министерство выдает диплом о высшем образовании, этот вуз никогда не был своим для властей. С момента его создания и по сей день студенты и выпускники чувствуют себя чужаками, обделенными вниманием. А чем иначе объяснить тот факт, что именно его выпускникам после завершения учебы необходимо два года проходить отработку, причем каждому — у себя в велаяте? Да, считается, что вуз следует западной модели образования, и в рамках этой модели практику (internship) студенты обычно проходят во время учебы. Но вот дополнительные два года после окончания вуза – это пустая трата времени, считают студенты. Но ни их аргументы, ни жалобы в минобразования результата не приносят. Причем, пройти практику можно хоть где: в госучреждении или на частном предприятии, за исключением международных фирм и организаций. Нельзя этого сделать где-нибудь в зарубежной стране, как нельзя выезжать за границу во время учебы, впрочем, для некоторых студентов подобные ограничения остаются лишь на бумаге.

Например, для Айлар Хаджиевой – студентки последнего курса факультета международного права и дочери первого замминистра иностранных дел Вепа Хаджиева. Свою практику она проходила в Лондоне, в частной юридической компании. В столицу Великобритании Айлар вылетала и во время учебы, причем неоднократно. Хотя запреты и ограничения, накладываемые вузом на студентов, абсурдны сами по себе, но то пренебрежение, которое демонстрируют Айлар и ее отец-чиновник к существующим правилам вуза, характеризует отношение будущего юриста к Закону вообще. Для таких, как Айлар Хаджиева, закон, получается, не писан.

Руководству вуза в лице его ректора Эсена Айдогдыева – самого лучшего, по характеристике Википедии, дипломата в Туркмении (щелчок по лбу и В. Хаджиеву, и Б. Мятиеву, и главе МИД Рашиду Мередову), — проблемы со статусом учебного заведения в системе минобразования Туркменистана, а также снижением качества учебы после ухода иностранных преподавателей, похоже, небезразличны. Несмотря на попытки ректора внедрить новые программы и проекты для студентов, дабы сделать процесс учебы отличным от других вузов страны, желаемого результата это, увы, не приносит, и международный университет, подававший хорошие надежды в самом начале своего существования, встал сегодня в один ряд с остальными высшими учебными заведениями страны. С теми, где ценятся не академические успехи и способность мыслить критически, а послушание и исполнительность, активное участие в мероприятиях и бдительность в отношении своих же однокурсников.

Что касается выпускников нового вуза, то абсолютное большинство молодых юристов, экономистов и дипломатов не смогли найти себе работу по специальности. И здесь они оказались чужими и ненужными. Многие из них, благодаря отличному знанию английского и других языков, компьютера, работают обычными учителями в средних школах или языковых центрах, обучают детей и взрослых. О том, смогли ли найти себя по специальности выпускники-социологи или философы, думается, даже говорить излишне.

«Злак не растет в тени тюрьмы», — писал еще великий Махтумкули. Так случилось и с изначально хорошей идеей Гурбангулы Бердымухамедова открыть в стране современный международный университет, который бы готовил так необходимых Туркменистану высококвалифицированных специалистов в соответствии с мировыми стандартами высшего образования, с привлечением иностранных преподавателей. Но как не вырастет правильное семя в неподходящей почве, так и не суждено было учебному заведению подобного масштаба прижиться в условиях Туркменистана. Изначально наивно было ожидать, что западная модель образования сможет работать там, где нет гражданских и политических свобод, отсутствует свобода прессы и слова, а в рейтингах по правам человека страна стабильно занимает последние места.

Обновление: После публикации материала кто-то спешно отредактировал страницу Википедии и убрал характеристику о Эсене Айдогдыеве как о «самом лучшем дипломате в Туркмении».

«Королева» Нархоза. Сестра Гурбангулы Бердымухамедова негласно руководит вузом в Ашхабаде

Government is watching you. В туркменском вузе хвалят КНДР, ругают Запад и устраивают «поклонения ректору» в 6 утра

Студентов ашхабадского вуза в 4 утра вызвали на субботник с участием президента