Когда однажды в середине дня в конце июня майор полиции Векильбазарского района Марыйской области Сапа Гурбангулыев почувствовал недомогание, никто из его коллег и членов семьи и думать не думал, что буквально спустя несколько дней его не станет. На работе у майора внезапно поднялась температура, вызвали «скорую», но фельдшера, не заметив ничего серьезного, отвезли его домой.

Несколько дней 51-летний Гурбангулыев провел дома. Состояние было нестабильным: то два дня держится температура, то она падает, и становится лучше. В итоге, его доставили в областную инфекционную больницу в Мары, где на протяжении недели пациент жаловался близким только на температуру. При этом у него не пропадали ни обоняние, ни вкус (утрата этих чувств – характерный симптом COVID-19), и передвигался он на своих ногах, и разговаривал. С сердцем у майора тоже все было в порядке.

Спустя неделю пришла тревожная весть: у Гурбангулыева обнаружили жидкость в легких. Впрочем, близкие особо не забеспокоились. Они по опыту знали, что в наши дни наличие жидкости в легких не критично, в крайнем случае ее можно и откачать. Кроме того, субъективно пациент по-прежнему чувствовал себя не так уж плохо. Он все еще мог ходить и говорить и не лежал в постели без сил.

Спустя еще пару дней майор вдруг начал задыхаться, а в областной больнице не оказалось кислородного аппарата, его удалось раздобыть в частном порядке. Но неожиданно прибыли санитары и заявили, что должны перевести пациента в инфекционную больницу райцентра Йолотен. По словам источников, родственники до сих пор винят себя в том, что дали согласие на перевод, хотя, с другой стороны, неизвестно, могли ли они повлиять на ситуацию.

В пятницу, 3 июля, в телефонном разговоре с женой Гурбангулыев начал говорить странные вещи. Он утверждал, что ему не дают кислород, что он в опасности, и просил немедленно забрать его из больницы. Жена попыталась пройти в здание, но ее не пустили за ворота из-за карантина. Узнав об этом, майор возбужденно сказал: «Тогда мне сейчас сделают укол и убьют!». Через полчаса к супруге вышли сотрудники больницы и известили о смерти ее мужа.

Что происходило в инфекционке в эти полчаса – членам семьи и коллегам не удалось выяснить до сих пор. Возможно, задыхающийся майор просто паниковал, чувствуя, что не получает надлежащей помощи. А, может, он услышал разговор врачей, который его испугал. Но точно никто ничего не знает. Близкие к семье Гурбангулыева гадают: о каком уколе говорил майор жене и почему он его так боялся?

Туркменистан сейчас полон слухов о неких загадочных уколах, от которых умирают больные с подозрением на COVID-19. Возможно, дело в использовании неподходящих препаратов или в комбинации несочетаемых, в тяжелых побочных эффектах, что усугубляет состояние пациентов. О такой возможности turkmen.news недавно сообщал.

Сейчас и коллеги С. Гурбангулыева припоминают, что, еще находясь в областной больнице без всякого диагноза, пациент получал анальгин и димедрол в инъекциях. По мнению коллег майора, это могло усугубить его состояние.

Справка: анальгин с димедролом – одна из классических схем лечения пневмонии. Однако вопрос применения нестероидных противовоспалительных препаратов (к которым относится анальгин) при COVID-19 является спорным. В начале эпидемии сообщалось о негативных побочных эффектах этого лекарства, затем эти данные вроде бы опровергли, но все же предпочтительным препаратом для снижения температуры при COVID-19 до сих пор считается парацетамол. В целом, нам не удалось найти упоминаний о применении схемы «анальгин плюс димедрол» для лечения коронавирусной инфекции. Во всем мире врачи действуют иными путями. Пневмония при коронавирусе довольно специфична и не похожа на «обычное» воспаление легких.

Между тем, тело умершего майора родственникам выдали ранним утром следующего дня – в субботу, 4 июля. Вдове пришлось долго упрашивать об этом ответственных лиц. Люди в защитных костюмах привезли тело в пакете и лишь на две секунды показали лицо покойного, запретив вскрывать пакет до того, как придут результаты анализа. В 7 утра субботы результаты были получены.

Можно сказать, что диагноз Гурбангулыеву поставили только после смерти. В документах было написано, что он скончался от воспаления легких. Результата теста указано не было, но, исходя из того, что семье разрешили вскрыть пакет и провести посмертный обряд омовения, следует думать, что ковида у майора не было. Впрочем, у некоторых его коллег на этот счет есть собственное мнение.

Они считают, что случай с Гурбангулыевым был в те дни не единичный – схожим образом в июле умирали и другие больные, и слух про страшный укол возник не на пустом месте. По времени все эти смерти совпали с приездом в Туркменистан экспертов ВОЗ. За несколько дней до их прибытия, 6 июля, больницы в спешном порядке освобождали от больных с явными симптомами коронавирусной инфекции, которых увозили в отдаленные медучреждения. Очевидно, было подозрение на ковид и у майора, иначе сложно объяснить спешку его перевода в Йолотенскую инфекционку, а также его стремление во что бы то ни стало оттуда выбраться. Образцово-показательные лечебные учреждения, куда планировалось привезти иностранцев, не должны были быть заполнены «под завязку». От «лишних» избавлялись путем вывоза их подальше от центра и… с помощью укола?

«Именно приездом ВОЗовцев все это можно объяснить, — сказал на условиях анонимности коллега покойного. – И его столь скорая смерть теперь понятна. Выходит, что и он, и другие граждане заплатили своими жизнями лишь за то, чтобы убедить миссию ВОЗ в отсутствии в стране зараженных смертоносным вирусом».

Ну, а что же эксперты? По устоявшейся традиции, они не стали нарушать режим вежливого взаимодействия с туркменскими властями и выражать свои сомнения в достоверности представленных сведений. Власти, правда, после отъезда миссии, активизировали карантинные меры, предписав населению носить маски в общественных местах, мотивируя это защитой от «вредоносной пыли», витающей в воздухе. Но жизнь майору Гурбангулыеву, 51-летнему отцу троих детей, это уже не вернет.

Его коллегам и родственникам остается только гадать – какого укола он боялся за полчаса до смерти и почему так быстро ушел из жизни. Наверное, они пишут жалобы на врачей, которые вряд ли будут удовлетворены. Но даже если кого-то из медиков накажут, это нельзя будет назвать успехом. Медики в Туркменистане поставлены в условия, в которых они просто не могут не делать многих вещей, которые в других странах считались бы преступными. Однако даже в таких условиях врачи умудряются спасать людские жизни, и выжившие пациенты очень им благодарны.

Торговая марка H&M отказалась использовать туркменский хлопок

Принудительный труд, или Почему туркменские базары полны текстилем мировых брендов

В память о Тиркише Тырмыеве. Эксклюзивные фотографии

По велению сестры. О ситуации внутри Общества Красного Полумесяца Туркменистана