Недавний выпускник Калифорнийского университета в Сан-Диего решает, чем заниматься дальше: начать туристический бизнес в какой-нибудь стране, на побережье Адриатического моря, или вместе с другом открыть кальянную в своем родном городке Ливермор, в пригороде Сан-Франциско. Ни один из вариантов особо не привлекает Йохана Фелманстина – так зовут героя романа, поэтому он решает стать волонтером Корпуса Мира и отправиться в регион, где никогда прежде не бывал, – в Восточную Европу или Центральную Азию.
Вообще-то Йохан мечтает о Грузии – стране с высокими горами, теплым морем и отличным вином, однако ни он, ни кто другой из будущих волонтеров не знает заранее, куда его пошлют. И вот в один из дней почта приносит заветный конверт, и Йохан узнает, что вместо Грузии ему предстоит отправиться в Туркменистан.
Проходит несколько недель тренинга, и герой романа оставляет Калифорнию и приезжает в село Гурбагаховда (дословно: лягушачий пруд), затерянное где-то в Ахалском велаяте, где посреди бескрайней пустыни ничего, кроме гигантской дымящейся свалки, примечательного нет. Вместо привычной еды американцу приходится почти каждый день есть «суп из кишок». Он справляет маленькую нужду в бутылки из-под воды, чтобы лишний раз не выходить во двор в отвратительную уборную с полчищами навозных мух и двумя кирпичами для ног по обе стороны выгребной ямы.
Йохан ненавидит это место, свою принимающую туркменскую семью (и нелюбовь, кстати, взаимная), он не находит смысла в своей учительской работе, ведь большинство его учеников не испытывают желания изучать английский язык, а руководство школы и чиновники от образования во всем пытаются иметь лишь собственную выгоду. В период депрессии волонтер сутками не выходит из своей комнаты, злоупотребляет алкоголем, находя отдушину лишь в общении с такими же добровольцами из других регионов Туркменистана. Но и у них в их новой жизни не все благополучно и гладко: над его подругой совершает насилие директор ее же школы.
В какой-то момент американец концентрируется на помощи своей туркменской коллеге Джахан – девушке, которой осточертела жизнь с ее каждодневной рутиной, беспросветностью и несправедливым семейным укладом. Йохан посвящает все свое свободное время занятиям с коллегой, надеясь вложить в нее все свои знания по обучению иностранных языков и тем самым вытащить ее из жизненного болота. Получится ли у него спасти Джахан или, в действительности, он пытается спасти вовсе не ее?
Редактор turkmen.news Руслан Мятиев прочел книгу «Спасти Джахан», что называется, на одном дыхании. В ней предстает не тот беломраморный Туркменистан, который мы привыкли видеть на рекламных проспектах, а самая что ни на есть его глубинка, показанная не корреспондентами местных газет, а глазами иностранца, прожившего рядом с сельчанами много месяцев. Автор произведения Ханс Джозеф Феллманн и он же главный герой романа Йохан Фелманстин, и он же Хангулы, как его называли в принимающей семье и в школе, согласился дать интервью.
— Лично я уже 12 лет не был в Туркменистане, и ты вернул меня на время назад. Скажу тебе, это было удивительно! Вместе с тобой я прошелся по пыльным улицам своего села и отведал супа «из кишок»… Ты покинул Туркменистан в декабре 2008 года, а книга вышла только в 2020. Почему так долго с этим тянул?
— «Спасти Джахан», как, впрочем, и все мои книги, является автобиографической. В ней я показываю события моей собственной жизни. После работы в Туркменистане, я, как и планировал, поехал через Каир и Кейптаун в Африку. Вернувшись домой в Калифорнию, я на время отложил написание романа «Спасти Джахан», чтобы завершить свою первую книгу — «Жизнь Чака – путешествие» (Chuck Life’s a Trip), основанную на моих странствиях с друзьями детства, во многом изменившими мою жизнь. Черновик этой книги я завершил в 2010 году, а потом уехал в Чехию преподавать английский язык и писать «Спасти Джахан».
На написание туркменского романа у меня ушло около семи лет, в том числе из-за огромного объема материала, который я собрал за 27 месяцев пребывания в Туркменистане, а это 5 тысяч страниц записей, 30 с лишним часов видео, сотни электронных сообщений, десятки писем и гигабайты фотографий. Летом 2018-го я вернулся в США, чтобы редактировать и самостоятельно издавать свои книги. Вместо шестимесячного творческого отпуска случился перерыв на более длительный срок, я тогда заболел панкреатитом. Не стану вдаваться в кровавые подробности, достаточно сказать, что я чуть не лишился жизни из-за «жестких» вечеринок в Праге. На полное выздоровление мне потребовалось два года. За это время я отшлифовал и выпустил «Жизнь Чака – путешествие», «Спасти Джахан», а также сборник стихов «Сердце, которое бьется» (The Heart That Beats), в котором рассказывается о моей творческой жизни в Праге.
— Сначала давай решим один важный для меня вопрос: где, черт побери, находится Гурбагаховда? На картах такого населенного пункта не существует. Судя по описаниям в книге, это где-то севернее Теджена. В твоем селе имеется отделение банка, ты работал в школе №17, значит, есть школы от 1 до 16-й; одним словом, это должно быть большое село или даже город типа, скажем, Бабадайхана. Так?
— Что касается Гурбагаховда, то это село, как и город Туркменхалк, в моем романе вымышленные. Я специально изменил названия населенных пунктов, имена людей и некоторые описываемые события, чтобы не навредить людям, живущим там до сих пор, а также моим друзьям, американским волонтерам, – героям моего романа. Даже номер моей школы вымышленный.
— В романе ты довольно точно пишешь туркменские имена, слова и выражения, например, mekdepdäki daýza (дословно: школьная тетушка, уборщица). В книге про тебя часто говорят, что ты – один из немногих волонтеров, овладевших туркменским языком практически в совершенстве. С именами и названиями тебе кто-то помогал или ты реально так хорошо выучил туркменский?
— Мне всегда нравились языки. Вероятно, это следствие того, что я вырос в межрасовой семье (мама Ханса – этническая мексиканка, – прим. авт.), где говорили на испанском и английском языках. Эти навыки пригодились мне в изучении туркменского на достаточном уровне, и это было моим единственным преимуществом в Туркменистане. В течение первого года работы в стране я усердно занимался языком и впитывал в себя все, что мог. Изучение туркменского прекратилось на втором году из-за отсутствия мотивации, тем не менее, мне и моей коллеге «Джахан» удалось совместными усилиями написать учебник по грамматике под названием «501 туркменский глагол: Практическое руководство по пониманию и использованию туркменских глаголов, соответствующих им предлогов и падежей существительных». Итак, отвечаю на ваш вопрос: да, я хорошо выучил туркменский язык.
Меня регулярно отчитывали или выгоняли из класса. Один из таких инцидентов произошел за день до того, как Зоя (руководитель отдела изучения языка и культуры Корпуса Мира, – прим. авт.), проводила предварительные устные экзамены по туркменскому языку. Хурма учила нас названиям дней и месяцев по стилю Туркменбаши (дело происходило в 2006-2007 годах, когда в Туркменистане сменилась власть, и вскоре названия «Туркменбаши», «Гурбансолтан» и другие вернулись к привычным григорианским «январь», «апрель» и т.д., – прим. авт.), а я в это время преодолевал очередную грамматическую аномалию. Закончив свою работу и сдав ее преподавателю, я подсел к Мику. Бедный чувак изо всех сил старался научиться, как спросить по-туркменски: какое сегодня число? Хурма уже не раз повторяла: Şu gün aýyň näçesi? Мик пытался повторить за ней, но только бормотал какую-то несуразицу. Сдавшись, он лишь вскинул руки. «Ну не могу я, черт возьми, сказать: «Shoo Nancy Reagan outta the room», или что она там сказала! — воскликнул он. — В одно ухо влетает, из другого вылетает!» Я хихикнул в кулак. Хурма шикнула на меня и повернулась к Мику. — Повторяй за мной, сказала она голосом ведьмы: Şuuuuu… güüüüün… aýýýýyň… näääääçesi?
Из романа «Спасти Джахан». Перевод с английского turkmen.news
— Продолжаешь ли ты общаться со своей туркменской семьей, с кем-нибудь из знакомых или коллег в Туркменистане?
— Я держу связь со своим старшим братом в туркменской семье (в романе его зовут Мердан – прим. авт.), так как он был единственным человеком, с которым у меня сложились более-менее настоящие отношения. Иногда я общаюсь с некоторыми из своих бывших учеников. Спустя пару месяцев после возвращения домой я написал письмо своей принимающей семье и каждому из моих коллег. Я точно знаю, что все они получили эти письма, так как волонтер, сменивший меня на этом месте, лично передал их адресатам. Увы, никто так и не ответил. Я воспринял это как знак того, что они не хотят поддерживать связь.
— Мне было и смешно, и грустно, когда ты описывал свой первый поход по нужде на улицу зимой. В Туркменистане многие люди до сих пор ходят в уборную во дворе. А потом ты молился всем богам на небесах, когда вы с братом жарили шашлык на самодельном мангале, чтобы кирпичи для поддержания шампуров не использовались раньше в той же уборной… Каково было тебе осознавать, что в стране, богатой на газ, нефть и хлопок, всего в паре километров от беломраморного Ашхабада люди ходят в подобные сортиры, а по дорогам невозможно проехать?
— Печально, что правительство страны, столь богатой на природные ресурсы, тратит деньги на мраморные здания, золотые статуи и гигантские ковры, а не на здоровье, образование и благополучие своего народа. Однако я не намерен грозить пальцем, потому что, честно сказать, я мало что сделал, чтобы помочь улучшить эту ситуацию, кроме того что написать вульгарный отчет о своем опыте там в качестве вечно пьяного и немотивированного волонтера.
— Ну, ты хотя бы пытался. Пытался научить чему-то детей, изменить жизнь своей коллеги Джахан, которая вроде и хотела покинуть это убогое место, но каждый раз находила сотню отговорок: то она не могла оставить свою больную мать, то ее выдвинули в Народный совет, то она призналась в причастности к покушению на Сапармурата Ниязова… Лично у меня сложилось впечатление, что она каждый раз лгала тебе, а на самом деле она просто боялась перемен в своей жизни, хотя хотела их…
— В то время я ей определенно поверил. Но сейчас, оглядываясь назад, трудно что-либо утверждать однозначно. Я знаю, что она ненавидела свое положение в семье и обществе и хотела сбежать оттуда. Большинство ее причин удержаться от искушения казались мне тогда правдоподобными. Здравоохранение в Туркменистане ужасное, и многие пожилые люди действительно хронически больны. К тому же она была неплохим учителем, когда она этого хотела, поэтому нет ничего удивительного в том, что ее мать могла быть больна, а сама она выдвинута в Народный совет. Учитывая ее застенчивый и робкий характер, сложно поверить в то, что она участвовала в покушении на президента. Но, с другой стороны, она все-таки училась в университете, а университеты потенциально могут быть местом политической активности. В любом случае, я знаю, что сделал все, что мог, чтобы помочь ей. По этой причине моя работа в качестве волонтера, возможно, кое-что и значила.
Тем утром я проснулся в приподнятом настроении: голова после выпитого накануне совершенно не болела, я был счастлив от предвкушения предстоящих выходных с волонтером Джимми в Туркменхалк. Я был настроен вовремя прийти в школу, а потому принял с утра освежающий душ, поливая на себя из ковшика, надел костюм. […] Как обычно, Лайка (хозяйский пёс, на самом деле Лайка был кобелем – прим. авт.) спал перед воротами.
Из романа «Спасти Джахан». Перевод с английского turkmen.news
«Привет, дружище!» – Я подошел к нему, но пес продолжал лежать на боку, не двигаясь. — «А ты, я смотрю, сегодня разленился!» Я подошел ближе, нагнулся, чтобы погладить его лапу. Показалось, что он не только не почувствовала моего присутствия, но вовсе не реагировал на происходящее вокруг. Я выпрямился, ожидая, что Лайка, как обычно, задергает лапой и оживет, но он лежал без малейшего движения. «Лайка?..», на моем лице появилась гримаса. Реакции не последовало, лишь порыв ветра шевельнул клок его шерсти. Я заметил, что одна его лапа настолько окаменела, что зависла в воздухе, не доставая до земли. Мои глаза наполнились слезами: «Лайка, вставай…» Я стоял над бездыханным телом пса и ждал, когда он откроет глаза. Но он как будто заставила себя закрыть их так плотно, чтобы уйти в глубокий спокойный сон. Мне хотелось разбудить его, но я понимал, что это бессмысленно. «Прощай, друг» — все, что я мог сказать… Я представил его радостный оскал, будто ему наконец-то открыли клетку и выпустили на волю.
Школьный день прошел как-то размыто. Я провел столько уроков, сколько смог выдержать мой мозг. Всю дорогу домой я думал о Лайке. Патма (так в романе звать принимающую мать Йохана и самого ненавистного члена его туркменской семьи, – прим. авт.), узнав о смерти собаки, сказала, что труп заберут дворники. Я был шокирован и взбешен ее словами. Я бы хотел достойно предать земле собаку, но знал, что это вызовет лишь насмешки и издевательства в мой адрес со стороны туркмен. Для них собака – лишь живой инструмент для защиты своего дома от воров. Похоронить пса хотя бы с минимальными почестями для них то же самое, что церемониально предать земле сломавшийся будильник или радиоприемник.
— Меня зацепило твое описание того, как туркмены, в большинстве своем, относятся к животным – кошкам, собакам. Это настолько точно! Раньше подобное отношение было свойственно жителям сельской местности, но теперь и в городах и даже в столице животных уничтожают, причем самыми варварскими способами. А еще однажды во время благотворительной трапезы тебе предложили съесть…глаз овцы, за которой ты до этого ухаживал и даже придумал ей кличку Баа. Ты довольно стойко перенес эти 27 месяцев. Когда-нибудь приходили мысли: ну, к черту, достаточно всего, я уматываю отсюда? И съел ли ты на самом деле тот глаз?
— Глаз пришлось съесть. Ты же знаешь, что в Туркменистане почетному гостю традиционно подают блюдо под названием «келле башаяк», которое представляет собой вареную баранью голову и ноги. Съедается все, включая мозг, глаза, хрящи, жир и мышцы. Не знаю, сделали ли это потому, что я был гостем, и это был конец месяца Рамадан, или ради того, что моей принимающей семье нравилось смотреть, как я корчусь, но они предложили мне глазное яблоко Баа, и я, чтобы быть вежливым, съел этого ублюдка.
Что касается моментов, когда я хотел сказать «Ну его на х**» и уехать, то их было много. Большинство я описал в романе. Но один случай, о котором я не писал, произошел, когда я только приехал в эту семью, в конце декабря 2006 года, в канун Нового года. Я заперся в своей комнате с тоннами выпивки и выходил на улицу лишь для похода в туалет по большой нужде или чтобы вырвать. Однажды я вышел на улицу для первого, а мой принимающий брат, хулиганистый мальчишка, стоял со своим другом во дворе. Я прошел мимо и неохотно поздоровался с ними. Тут я услышал шипящий звук, исходящий с их стороны. Звук становился все ближе и ближе. Я глянул себе под ноги и увидел яркую вспышку и последовавший хлопок. Маленькие черти лишь рассмеялись. Я понял, что они только что бросили петарду мне в пах. Прежде чем я успел среагировать, они сделали это снова и чуть реально не подпалили мне яйца. Моим первым желанием было схватить лопату и порубить обоих на мелкие кровавые куски. К сожалению, лопаты поблизости не было. Следующим моим желанием было позвонить в Корпус мира и сказать им: «Все, я сваливаю». Я рад, что тогда не сделал этого, но понадобились годы, чтобы прийти к такому выводу.
Продолжение следует. В следующей части мы поговорим с Хансом о работе волонтеров, о политике в Туркменистане и об отношении властей к Корпусу мира. Роман «Спасти Джахан» можно заказать тут.
Где найти эту книгу? Хочу прочитать.
В самом конце интервью есть ссылка на сайт, где вы ее можете купить
Вот так вот мы и «живём» — хуже чем на помойке — где вдали пустые мраморные гробницы с фашистскими карателями КНБшниками под ёлками — защищающие исключительно грабительских выродков, которые уселись нам на шею в 1991 году, выживаем и далеко не все выживают, щедро заполняя кладбища с безымянными и скрытыми от глаз спутников Гугла могилками ради понтов ублюдка Харамгулы — пока буржуазно-олигархические гадины Ниязовы-Харамдаги вовсю грабят мою страну, некогда богатую и счастливую Туркменскую ССР и издеваются над нищим и голодным Трудовым Народом, уничтожив все наши гражданские и просто человеческие права и загнав нас в огороженный фашистский концлагерь!
Смерть отродьям Уркадагу и его харам тохуму!
Смерть всем ихним пособникам и холуям!
Да здравствует Вооружённое Восстание Пролетариата и Революционный Трибунал над преступниками из буржуазной антинародной власти!!!
Удивительно, что управление образования поселило американца в такие жуткие бытовые условия. Мы тоже принимали в семье волонтершу, это было за 10 лет до описываемых в романе событий, то бишь в середине 90-х, когда был высажен один из первых десантов. И уже в то время комиссия от управления ходила в дома потенциальных кандидатов в принимающие семьи и проверяла условия: где волонтер будет жить (должна быть отдельная комната для него), насколько в доме или квартире чисто, есть ли постоянно вода, какой туалет, готова ли семья поделиться пропитанием. Хотя семье через волонтера и платили небольшие деньги, все равно бюджета семьи должно было хватать на еще одного взрослого человека.
Что касается взаимной нелюбви героя романа и его семьи, то это отчасти понятно: две совершенно разные культуры, отношение к жизни, быту, незнание языка… Для туркменов американцы тоже были людьми с другой планеты. Скажу про себя. Наша волонтерша бесилась от всего: нет привычной ей еды (а это, напомню, были голодные 90-е!), летом несусветная жара, неожиданные отключения электричества и подачи воды круглый год… Когда ее коллега спустя полгода после приезда по семейным обстоятельствам вернулась в Штаты, наша волонтерша захотела переехать в ее семью, потому что там был свой дом и зажиточные хозяева, которые имели все приспособления на разные непредвиденные обстоятельства: мощные кондиционеры во всех комнатах, насосы для подачи воды, индивидеульные генераторы для автономного энергоснабжнения и доступ на разные продуктовые склады у главы семейства. А мы были обычными людьми и не могли предоставить полный набор комфорта. Но с точки зрения управления образования мы вполне подходили для проживания волонтера. Хочу еще написать про нашу американку. Однажды она захотела пригласить в гости своих коллег и пару новых знакомых из числа местных жителей. Мне сказала, чтобы я не помогала, она хочет все сделать сама. Окей, говорю, действуй! Она пошла на базар в надежде что-нибудь купить, из чего она потом хотела сварить суп. Через время возвращается, купила только корейские салаты, больше ничего там не было. Как раз в то время процветал салатный бизнес у корейцев. Я спрашиваю, с чем гости будут есть чимчу и другие острые салаты. Она говорит: я суп сварю. Суууп???! Из ЭТОГО не варят суп, ЭТО так кушают. Но она меня не послушала и сварила. Я ей сказала, извини, но я на вашей вечеринке присутствовать не буду. Что произошло потом? Всех гостей в разной степени пробрал понос, а наша волонтерша и еще одна ее подруга сильно отравились, валялись с высокой температурой. Вот так…А вообще спасибо вам, что вы всколыхнули мою память. Интересное было время. С нетерпением жду продолжение.
Уважаемый, Родом из ТМ, Вы реально давно не была в нашем Дурдоме, раз считаете 90-е ГОЛОДНЫМИ, Голодные у нас начались в 2018 и будут продолжаться, судя по тому что Вытворяется, в с…ране продлятся очень долго и будет ещё хуже!
Благодаря Мудрой Политике Всенародно Любимого Глубоко Уважаемого Героя Аркадага!
П.С. Дико извиняюсь, но роман и его Автор достойны уважения!
Литература! А не тот бред, который издает под своим именем пОдонок!
Ещё живая Лайка, уже сваренный Баа ))) супер! Ýohan, senem daş edip ýazypsyň! Arman pulum ýok şuuuuu wagt, romanyňy satyn alardym! Waiting for part II and more pics!
Ещё живая Лайка, уже сваренный Баа…
если не может отличить голову собаки от головы бараны, какого … об этом писать !?
Всем этим мразям, чуркадагам, их родственникам ворюгам, которые живуь за счет народа, катаются по всему свету, выпендриваются шмотками в инстаграммах, присвоившим себе Туркмению, нашу любимую несчастную Туркменскую землю- вам всем воздастся, обязательно!!!
Праздник в Туркменистане начнется после смерти Уркадага , вот тогда всех его родственников вовлеченных в преступный сговор по обиранию народа будут судить и надеемся посадят и надолго. А все памятники и » его» книги выкиним на помойку . Быстрей бы это случилось
Большое спасибо за оригинальный контент, turkmen news. Обязательно закажу книгу.
Давно не была на сайте. Чем дальше в лес — тем страшнее. Думаю, в ТМ уже процветает каннибализм. Просто об этом некому написать.
Наивно полагать, что после стоматолога из внутреннего персонала чиновников будет более достойный кандидат. Нет таких. Общество, все, деморализовано и породило себе подобных. А вот из числа внешней оппозиции могут быть умные, человечные и достойные кандидаты. Только смогут ли такие пробиться к управлению несчастным ТМ?
Коротко о романе: Американец влюбился в Джахан, и хотел увезти ее с собой в светлое будущее. Но племя аборигенов приверженное к своим традициям не позволило сделать прагматичный выбор, и в результате аборигенка Джахан, выбрала аборигенский обрезанный потный ташак, и велюровое кресло для своей жопы. Так Робинзон остался без Пятницы, и покинул остров несчастных дикарей, попутно отразив свою не разделённую любовь в своём романе.
Не читал етот роман и даже не хочу. Пускаи автор посмотрит на свои мексиканские корни, что они там едят то же самое, это я про «кишки» — это не кишки а потроха. На счет собаки так это персональное отношение хозяев к собаке, а не туркмен, как это он пытается преподнести, что тогда говорит про корейцев которые их едят. А касательно уровня жизни, опять таки пускаи съездить в Мексику, где в селе даже медработников нет и уровень образования вообще на нуле, что туркменские аулы покажутся ему «Luxury». И по крайней мере в Туркменистане его не пристрелят или голову не отрежут как в большей части Мексики. Тихуана не далеко ….
Если в Мексике хоть пристрелят и мучаться не будешь, то в Туркменистане дикари камнями закидывают. А на счёт медицины и качества жизни не нужно сравнивать Туркменистан и Мексику. В последней даже у сельской местности есть туалеты и душевые дома. А в Туркменистане до сих пор даже в городах есть районы где люди срать ходят в сартир где дырка над ямой. И жопу вытирают газетой, с фото президента не Мексики.
ссылка: (https://youtu.be/FxqbwebKpX4)