Майор Салых Мередов — это военный комиссар с приличным послужным списком. В этой должности он отслужил по два года в Ашхабаде и Мары, два с половиной – в Дашогузе и последние два года служит в Балканском велаяте. Подобный опыт, казалось бы, должен сделать его настоящим профессионалом воинской службы и учета — таким, который не упустит обстоятельств для отсрочки призывника, если эти обстоятельства на самом деле имеются; не побоится родителей-чиновников, если их сын годен к строевой и должен быть призван в армию. Однако в велаяте считают: в чем и достиг майор профессионализма, так это в злоупотреблениях и вымогательстве.

«Билетер» в погонах

Военная служба в Туркменистане обязательна для всех юношей в возрасте 18–27 лет, кроме случаев, предусмотренных законом «О воинской обязанности и военной службе». Так, молодой человек призывного возраста, в одиночку заботящийся о близком родственнике-инвалиде I или II группы, имеет право на отсрочку. Такое же право имеет и тот, у кого остался единственный трудоспособный родитель и несовершеннолетние братья-сестры на иждевении.

Зная об обстановке в воинских частях, голоде, который часто испытывают срочники, унижениях со стороны командиров и старослужащих, молодые туркмены в армию не торопятся. Тем более те, кому приходится содержать семью. Однако даже положенную по закону отсрочку призывнику еще нужно обосновать. Или купить.

И Мередов, как рассказывают источники turkmen.news в Балканском велаяте, не гнушается извлекать из этого выгоду. Он шлет повестку призывнику с тяжелым семейным положением с требованием явиться в военкомат. При этом времени собрать нужные справки или продлить инвалидность не предоставляет. Но получить законную отсрочку призывник может, правда — за взятку.

Закон также оговаривает, что отсрочку может получить выпускник педвуза, которого официально направили работать в сельской школе. В отличие от отсрочки на учебу, которую дают только до 26 лет, молодой учитель получает отсрочку на все время направления, вплоть до выхода из призывного возраста. Информацию об отсрочке комиссия вносит в военный билет и выдает его владельцу.

Однако Салых Мередов лишь просто по закону «военник» не выдаст. И как раз молодые сельские учителя — категория граждан, которых военком «обилечивает» только за деньги. Следует заметить, что в Туркменистане без военного билета никуда. Его требуют везде: при трудоустройстве, приватизации жилья, прописке и так далее. Так что пракически каждый приходящий к военкому вынужден дать деньги, чтобы «выкупить» и без того положенный ему документ.

Рентгеновское зрение

За годы службы Мередов научился не только склонять закон и факты в свою пользу, но и полностью их переписывать. Для него ничего не значат заключения медицинских комиссий о состоянии здоровья потенциальных призывников. Совместный приказ Министерства обороны и Минздрава о порядке медицинского освидетельствования? Куда там! В Балканском велаяте работает военком с рентгеновским зрением, который сам, без вас, определит, кто годен к службе, а кто нет.

Скажем, этрапская и велаятская врачебные комиссии заключили: «Не годен». Мередов может в этом усомниться и направить парня на освидетельствование в Ашхабад. Но если родители призывника вовремя пополнят карманы военкома — он остановится, если же нет — будет настаивать на обследовании комиссией столичного военного госпиталя Минобороны и примет только его заключение.

С другой стороны, Мередов может «обнаружить» проблемы со здоровьем у вполне годного к службе призывника. Если за юношу дали взятку, велаятский военком может «вернуть» его этрапской комиссии и потребовать признать негодным. Вся ответственность тогда ляжет на нижестоящего военкома. Деньги — Мередову, риск трибунала — подчиненному.

Камеры и куры

Военком Салых Мередов плетет свои сети и дергает за ниточки, при этом оставаясь в тени. К нему не так-то просто попасть на прием. Стандартный ответ дежурного на проходной: «Нет на месте, а когда будет — не знаю». Однако военком на месте: следит за происходящим с помощью системы видеонаблюдения.

Его подчиненные с утра до вечера на ногах, под всевидящим оком камер. Ради своих семей люди терпят унижения, которым их подвергает военком. Однако как им быть: жить по законам государства или по прихоти сидящего на военкомовской должности коррупционера? Многие работники не выдерживают самодурства Мередова и увольняются либо переводятся.

Как говорит источник, в велаяте нет человека, который может повлиять на зарвавшегося военкома. У туркменов про таких говорят: даже его курам «кыш!» никто не скажет. В разговорах с подчиненными Салых Мередов не устает напоминать: его друг — сам министр обороны Бегенч Гундогдыев.

Порядочные офицеры при Гундогдыеве массово увольняются и эмигрируют. Срочников, которых должен призывать «друг» министра, тоже не хватает. Не хватает вооружения, материальной мотивации офицеров. Возможно, главное, чего не хватает, — это компетенций и порядочности у человека, который сейчас занимает министерский пост.