14-15 октября в новом туркменском городе Аркадаг состоялся международный кинофестиваль, победу на котором присудили фильму режиссера Сапардурды Аннаева «Kagyza ýazylan ykbal» («Судьба, написанная на бумаге»). Наблюдатели критикуют современный туркменский кинематограф, отмечая, что после краткого расцвета в 1990-е он стал такой же частью пропаганды, как государственные туркменские СМИ.

Кинофестиваль «Рассвет Аркадага» — первое подобное мероприятие в истории независимого Туркменистана. Гостями фестиваля стали деятели киноиндустрии из соседних стран. В присуждении призов организаторы постарались соблюсти национальное равноправие: первое место занял туркменский фильм, второе — кыргызстанский, третье — казахстанский. Туркменскому режиссеру Сапардурды Аннаеву за первое место вручили достойного соперника «Оскара» — статуэтку в виде скульптуры коня Акхана.

На этом стоит остановиться поподробнее. Акхан — конь второго президента страны, отца нынешнего главы государства Гурбангулы Бердымухамедова, известного под титулом Аркадаг. В 2018 году скакун был внесен в Книгу рекордов Гиннеса за самую большую скорость при ходьбе на задних ногах на дистанции 10 метров. Дизайн 31-метрового памятника, где конь замер в подобострастной позе, стоя как раз на задних ногах, был утвержден в 2022 году лично Бердымухамедовым. Отдельное открытие памятника не проводилось: его представили общественности осенью 2023 года вместе с новым городом Аркадагом.

Итак, на кинофестивале «Рассвет Аркадага» в городе Аркадаг победителю вручили статуэтку в виде коня Аркадага. И, конечно же, это событие было отражено в газете «Аркадаг» и на телеканале «Аркадаг», основанных еще до завершения строительства самого города.

Так что же с фильмом? Увы, но «Kagyza ýazylan ykbal» нельзя увидеть онлайн даже в качестве трейлера. В открытых источниках нет ни рецензий на фильм, ни даже аннотации к нему. Так что для широкой общественности, особенно вне Туркменистана, остается загадкой — о чем, собственно, поведал режиссер и чья именно судьба отражена на бумаге.

На самом деле это характерно для большинства современных туркменских кинолент. Исключения редки. Так, фильм Салиха Байрамова «Gyzyl kürte» («Накидка невесты») — один из немногих, которые можно увидеть онлайн на сайте туркменского государственного телевидения. Он повествует о судьбе туркменки, которая, потеряв жениха во время Второй мировой войны, в знак верности ему всю жизнь проносила на голове национальную накидку кюрте. Сообщается, что фильм основан на реальных событиях, прототип его героини прожила 89 лет и действительно до последнего не снимала накидку. Картина неоднократно была представлена на фестивалях в странах Центральной Азии.

Что же касается большинства других фильмов, то, рекламируя их, официальные СМИ ограничиваются лишь скупыми аннотациями. Так, иногда упоминается фильм «Птицы моей души», повествующий о сложных отношениях между братьями. Ни оригинальное название ленты, ни ее режиссер, ни подробности об этих братьях и их отношениях не раскрываются.

А фильм режиссера Ширли Моллаева «Gumly gelin» («Пустынная невеста») в 2014 году даже получил главную награду на Международном фестивале короткометражных фильмов в Китае. Однако все, что можно узнать о сюжете, — это то, что он посвящен человеческой душе, и, по мнению самого режиссера, являет собой достойную альтернативу кровавым зарубежным боевикам и триллерам.

Наблюдатели turkmen.news считают, что все современные туркменские фильмы являются частью государственной пропаганды. Часто их сюжет так или иначе увязывается с семьей Бердымухамедовых: например, в роли главных героев выводятся их предки. А в вышеупомянутой «Накидке невесты» уже в начальных титрах можно видеть благодарность Гурбангулы Бердымухамедову. В первом же кадре продемонстрирован развевающийся флаг Туркменистана. Затем во вступлении показано, как накидка в наши дни висит в музее, а экскурсовод рассказывает посетителям о славной эпохе Аркадага. Только после этого начинается, собственно, военная история девушки и ее жениха.

И, конечно, в фильмах никогда не говорится о реальных проблемах страны и живущих в ней людей. Как и государственные СМИ, режиссеры вынуждены твердо следовать официальной версии о блистательном туркменском «Золотом веке».

Отдельно стоит отметить низкое качество современных туркменских мультфильмов. На том же сайте гостелевидения можно видеть мультики, по качеству уступающие даже тем, что дети в других странах самостоятельно делают на компьютерных курсах. Пожалуй, единственное их «достоинство», с точки зрения госпропаганды, — это соответствие образов героев тем идеалам, которые режим Бердымухамедовых старается вложить в головы подрастающего поколения. Все герои одеты в туркменские национальные костюмы, в сюжетах нет никаких острых углов.

При этом в прошлом у туркменского кинематографа были шансы на успех, которые в какой-то степени даже успели реализоваться. Киностудия «Туркменфильм», основанная в 1926 году, успела снять несколько десятков фильмов, о которых хорошо отзывались и за пределами тогдашней Туркменской ССР. Студия активно работала в первой половине XX века, а в годы войны ее работники сотрудничали с коллегами из эвакуированной в Ашхабад Киевской киностудии. Затем последовал провал, вызванный послевоенным дефицитом кадров и землетрясением 1948 года, разрушившим здание студии вместе со всей столицей. Но затем туркменский кинематограф «ожил» и вплоть до 1980-х снимал довольно сильные картины.

Эта тенденция продолжилась и в начале 1990-х. Наблюдатели вспоминают, что первое время власти независимого Туркменистана практически не обращали внимания на отечественное кино. Режиссеры снимали многочисленные фильмы на туркменском языке о реальной человеческой жизни: о семьях, разводах и изменах, о столкновении традиций и современности, о противоречиях села и города и даже о коррупции, криминале, наркомании и проституции.

«Пересматривая комедию «Гроссмейстер» 1995 года с ныне покойной Джерен Дурдыевой, понимаешь, насколько сильно Туркменистан изменился за 28 прошедших лет, — рассуждает источник. — Героиня Дурдыевой поет на сцене в европейском наряде, одевается не только в национальную одежду, но и в современную, не носит платок, гадает на картах и обсуждает взаимоотношения мужчин и женщин. Более того: она сама водит машину, которая ей досталась от бывшего мужа после развода. Даже примитивный сюжет фильма выглядит чудом на фоне нынешнего Туркменистана, где женщинам не дают не только водить машину, но даже красить волосы».

Кинематографическая вольница завершилась, когда первый президент Сапармурат Ниязов дописал свою книгу «Рухнама» и попытался превратить ее в основу жизни туркменского народа. Дети учили книгу президента в школе, взрослых экзаменовали по ней при приеме на работу, а кинематографисты были вынуждены экранизировать различные части этого творения. Так появились ленты «Священная Рухнама», «Сказка о счастье», «Познавать мир», «Песня белого ягненка»… Какие уж тут свободные женщины!

Гурбангулы Бердымухамедов, придя к власти в 2007 году, присвоил «Туркменфильму» имя Огузхана и передал студию из ведения телевидения Министерству культуры. Однако суть нового туркменского кинематографа переменилась не сильно. В общем и целом режиссеры вынуждены творить в том же стиле, что был задан в позднюю ниязовскую эпоху, лишь с поправкой на то, что в стране теперь царит культ уже другой личности.

«Сегодняшняя политика властей ставит культурную жизнь Туркменистана ниже любых других тоталитарных или авторитарных государств, — отмечает наблюдатель. — Например, в соседнем Иране, где правит жесткий режим муллократии, удивительным образом снимаются фильмы, которые высоко оцениваются на мировой киноарене. А туркменское кино застыло в состоянии летаргического сна».

Звезды туркменского кинематографа, помнившие вольницу 1990-х годов, нередко шли на сделку с совестью и направляли свой талант в то русло, которое требовалось власти. Наградой сценаристу, режиссеру или актеру становилось высокое звание или денежная премия.

Впрочем, это касается не только кинематографа, но и всех остальных сфер искусства. Взять хотя бы скульптора Сарагта Бабаева, который уже много лет покорно ваяет те самые памятники коням и собакам, одобренные президентом. А те, кто хочет отражать в искусстве реальную жизнь народа, вынуждены публиковать свои книги за пределами Туркменистана. При этом их романы известны куда меньше, чем, к примеру, российского автора Евгения Чижова, перепутавшего в своей книге «Перевод с подстрочника» Туркменистан с Таджикистаном, перемешавшего две совершенно разные автократии, зародившиеся на фоне гражданской войны и сонного мира.

В любом случае писателям проще: они могут писать в стол или даже издавать свои произведения за сравнительно небольшие средства. А кино стоит больших денег. За рубежом не находится инвесторов, готовых спонсировать съемки кинолент о жизни маленькой и чужой страны. А из бюджета Туркменистана деньги выделяются исключительно на создание никому не интересных пропагандистских фильмов. В будущем их забудут точно так же, как забыли «Рухнаму»… В культурном же наследии Туркменистана на месте нынешней эпохи останется лишь черная дыра.